– Более того, – сказал Д’Артаньян. – Ярассчитываю узнать у вас хоть что-то о Констанции, что мне поможет напасть наслед…

Герцогиня надменно сдвинула брови:

– Шарль, вы заходите слишком далеко! Я не из тех, ктоблагородно помогает осиротевшему кавалеру отыскать свою соперницу. Чтобы вымяли простыни с ней, а не со мной? Нет уж, благодарю покорно! Если вы пришлитолько за этим, извольте удалиться. Проваливайте к чертовой матери, прощеговоря. Боже, какая наглость! Я ему должна помочь отыскать его любовницу! Что явам – святая Цецилия?

– И все же мне кажется, что вы поможете… Что-то оКонстанции вы все же должны знать: знакомые, привычки, быть может, места, гдеона может удерживать пленницу…

– Шарль, убирайтесь к черту! Я позову слуг…

Не тронувшись с места, скрестив руки на груди, д’Артаньянпреспокойно спросил:

– Послушайте, Мари, а вы не боитесь получить из точеныхручек Констанции яд в вине?

– Я?! С какой стати? Да я для нее была сущейблагодетельницей! Я ее щедрейшим образом вознаграждала за постельные забавы! Яее устроила королевской камеристкой в Лувр! Я ее свела с вельможами, благодарякоторым она сколотила недурное состояньице! Наконец, я ее положила в постель ккоролеве, отчего ей тоже последовали сплошные выгоды…

– То-то и оно! – воскликнул д’Артаньян. – Вотто-то и оно!

И с превеликой радостью увидел на лице герцогини первые, ещесмутные, неосознанные подозрения и страхи.

– Что вы хотите сказать?

– Да просто хочу спросить: Мари, неужели выдействительно не понимаете, что больше ей не нужны? Более того, вы ей,по-моему, уже мешаете… Констанция-Камилла, я сам убедился, чертовски умна иневероятно пронырлива. Как по-вашему, она долго будет сносить ситуацию, прикоторой вы для нее являетесь чем-то вроде хозяина веселого дома?

– Выбирайте выражения!

– О, простите… – раскланялся д’Артаньян. – Новы ведь уловили суть? Где гарантия, что она втайне не стремится занять прикоролеве то место, которое пока что занимаете вы? Плевать, простите, что вы –герцогиня, а она – дворяночка из захудалых. Что, никогда так не было, чтобылюди взлетали на самые вершины из грязи? Возьмите Кончини или совсем уж свежийпример – Бекингэма… Ну так как же, Мари? Вы в самом деле не понимаете, что она можетуже тяготиться ролью услужающей? Если ей удастся оттереть вас от королевы…

– Глупости! Мои отношения с Анной настолько прочны…

– Отчего же голосок у вас легонько дрогнул? –напористо продолжал д’Артаньян. – Мари, вы умница, как бы я к вам ниотносился, но вы – умница… Вы когда-нибудь слышали о постоянных королевскихсимпатиях? Вы когда-нибудь слышали о фаворитах и фаворитках, сохранявших своевлияние десятилетиями? Редчайшие исключения лишь подтверждают правило, каквыражается мой ученейший знакомый шевалье Рене де Карт… Мари, вы ввели ее в текруги, где она уже может вполне обходиться и без вас, более того – не на шуткуопасается вашего соперничества… Она теснейшим образом спуталась с англичанами,даже не с Бекингэмом – с лордом Винтером, который служит герцогу с прохладцей,а на деле разыгрывает свою партию, преследует свои собственные цели… Помните,какие идиллические отношения царили меж всеми вами, участниками заговора Шале?Вы сговаривались с Гастоном и принцем Конде извести короля и кардинала – а самив то же время подначивали меня убить обоих… Неужели вы считаете, что кто-тодругой, те же англичане, тот же Винтер, не способны поступить точно так же и свами? В конце-то концов, к чему Бекингэму терпеть рядом с королевой человека,имеющего на нее столь сильное влияние, как вы? До поры до времени вы с нимможете идти одной дорогой, но неизбежно настанет миг, когда ваши путирешительно разойдутся… Вы, по большому счету, не нужны победившему ГастонуОрлеанскому. Вы не нужны победившему принцу Конде. Всякий победитель, если ондостаточно крупная и независимая фигура, старается, чтобы вокруг было как можноменьше претендентов на те же лавры… И та же малютка Констанция, получив ещепару горстей золота, подсыплет вам в стакан порошочек без цвета, вкуса и запаха,и вы едва успеете понять, что умираете… Все, кого я видел, едва успели…

Он замолчал и долго выдерживал хорошо рассчитанную паузу.Удар был нанесен в самое слабое место, какое только имелось у герцогини, –в то место, где родятся подозрительность, недоверие, коварство. Таковы уж нравыи характеры тех, кто погряз в заговорах, – они постоянно вынужденыподозревать друг друга, и, видит бог, не без веских оснований…

– Вы играете со мной, – сказала герцогиня, но поее тону д’Артаньян уже понял, что правильно выбрал место для удара ибезошибочно угодил в него. – Вы играете со мной, преследуя своисобственные цели…

– Ну разумеется, – сказал д’Артаньян. – Недумаете же вы, что я из чистого расположения к вам явился вас предупредить,чтобы держали с Констанцией ухо востро? Конечно, у меня есть свои цели… но вданный момент они у нас с вами общие. И мне, и вам выгодно остановитьКонстанцию. Вам даже выгоднее, чем мне: я-то, по крайней мере, уже знаю, чегоот нее ждать, и в третий раз на ту же удочку не попадусь. А вот вы… Мы –мимолетные союзники. Мари. Так давайте, пусть краткий миг, действовать рука обруку…

Казалось, она колеблется.

– В конце-то концов, я могу ее отыскать и без вашейпомощи, – сказал д’Артаньян решительно. – Вы мне всего лишь упроститезадачу, и не более того. Пожалуй, вы действительно ни при чем – это чисто еепроделки… Она окончательно переметнулась к Винтеру. А значит, очередной заговор– вы ведь не остановитесь, правда? И вы, и Гастон, и все остальные… –может окончиться успешно. Но в его успехе и заложено ваше несчастье. Вы все желегкомысленны, Мари. Вы когда-нибудь потеряете осторожность и непременноотопьете глоток вина или прохладительного питья из стакана, куда Констанциянезадолго перед тем вытряхнула пару крупинок из своего знаменитого перстня –большого, старинной итальянской работы, с огромным красным карбункулом,пустотелым внутри и представляющим собой надежное хранилище для ядовитогопорошка… Самое смешное, что мне искренне будет вас жаль. Ничего не могу с собойподелать, настолько вы очаровательны… Я буду жалеть о вас… но сейчас для меняна первом месте стоит обязанность выручить Анну.

– Но зачем ей Анна? – спросила герцогиня чуточкужалобно, чуточку растерянно.

Уловив в ее голосе эти нотки, д’Артаньян еще болеевозликовал – он еще более продвинулся к цели.

– А вы не знали? – усмехнулся он. – В самомделе, не знали? Анна была женой старшего брата Винтера. Наследниками состояния,титулов, имений и денег остаются она и ее сын. Винтер отравил брата – кактеперь совершенно ясно, при помощи Констанции-Камиллы, – но далее непродвинулся. И Констанция взялась ему помочь довести дело до конца. За схожуюуслугу Винтер предлагал мне в Англии сто пятьдесят тысяч пистолей. Вряд лиКонстанции он заплатит столько же – но в любом случае достаточно, чтобы оназабыла о вас и ваших поручениях… Меня пытались отравить еще и из-за того, что ястал одним из немногих, посвященных в эту историю. Теперь вы ее тожезнаете. – Он безжалостно улыбнулся, скорее, оскалился. – Вы нерискнете меня убить здесь, Мари. У вас в особняке, могу спорить, нет опытныхголоворезов, одни недотепы-слуги, умеющие лишь пыжиться и чваниться. А янеплохо вооружен, и возле вашей двери меня дожидаются два гвардейца – не говоряуж о том, что в Пале-Кардиналь прекрасно знают куда я направился… Знаете, как япоступлю, Мари? Что я постараюсь довести до сведения Винтера, уйдя отсюда?